Ярко. Так ярко, что кажется, будто глаза вот-вот ослепнут. Наверное, она и ослепла, потому что следом за обжигающей вспышкой наступила темнота, лишь на мгновение прерванная болезненным толчком в грудь. В этот момент раздался возглас Тони, но Наташа услышала лишь далекие нечленораздельные звуки, да и те потонули спустя секунду, оставив ее наедине с всепоглощающим вакуумом. Впрочем, вакуум тоже длился недолго. Следом за ним шпонка почувствовала непередаваемую легкость, словно она весила не больше пушинки, болтающейся где-нибудь на ветру. Открывать глаза было страшно, потому что Романова боялась, что после этого ничего не изменится, а впереди так и останется непроглядная чернота. Однако ожидания не оправдались и перед Наташей возникли куда более худшие перспективы, чем слепота.
- Блять, какого черта!
Удивление, ужас, шок? Пожалуй, в человеческом лексиконе еще не придумали тех слов, которые сейчас бы описали ее состояние. Наталья Альяновна Романова парила над собственным телом в покорёженной броне, неподалеку точно также лежало тело Старка, а еще немного поодаль – поверженный страж камня. Несколько минут она просто таращилась на собственную бренную оболочку, потом кое-как оглянулась по сторонам, наконец-то замечая, что Тони находится примерно в таком же положении.
Странная, скорее инстинктивная попытка вернуться обратно, как это часто показывают в фильмах, закончилась тем, что дух Наташи (или чем она там являлась) отфутболился от тела каким-то энергетическим барьером. Возможно, тем самым, что всякие парафизики называют человеческим биополем, аурой или как угодно еще в этом же роде. Вдова не верила в подобное, даже после стольких событий, что довелось пережить миру, со всеми этими монстрами, магией и пришельцами. В загробную жизнь Наташа тоже не верила. Да и не должен шпион и убийца верить в высшие силы, иначе можно свихнуться только от одной мысли о грядущем наказании… Но реальность умела удивлять.
- Интересно, в какую задницу ты затащил нас на этот раз, Старк.

***

Забавно, Д.Ж.А.Р.В.И.С. послал сигнал почти сутки назад, но никто так и не появился. Почему-то друзья не спешили на помощь… или эта проклятая пещера глушила все сигналы, и если так, то едва ли кто-то вообще когда-нибудь их обнаружит. Наташа представила, как их трупы начинают разлагаться, костюмы заноситься пылью и песчаной крошкой, и, в конце концов, от знаменитых Железного Человека и Черной Вдовы не остается ничего, кроме как кусочков помятого металла, да костей. Едва заметных под слоем песка и камней, наметенных сверху ветром. Получается какой-то слишком бесславный конец после всего пройденного и сделанного, совсем не так Романовой снилась ее смерть.
От таких мыслей Вдову передернуло и захотелось зарыться пальцами в волосы, но она ничего не чувствовала, даже себя, кроме уже опостылевшей невесомости и нарастающего страха, вперемешку с тихонько подвывающей паникой.

***

Когда в пещере появился Стив и Баки, Наташа вскрикнула. От радости, от долгого молчания, от переполняющих сознание эмоций. Ей было необходимо выплюнуть ту тревогу, что плескалась внутри и неприятно холодила, словно остывший кофе, забытый на подоконнике. Только вот ее никто не услышал. Возглас Старка также потонул в душном воздухе, так и не долетев до ушей друзей. Они кричали громко, пытались коснуться, ударить, даже пару раз пролетели сквозь напарников, но ничего. Вдова смотрела в спины удаляющихся парней, уже не обратив внимания, что на землю упал огромный валун, проскочив через нее. В каньоне началось землетрясение.

***

Они еще долго пытались хоть как-то дать о себе знать. Летали, словно Кентервильское привидение по особняку Мстителей, на базе ЩИТа, старались воздействовать на предметы или силой мысли напечатать на компьютере коротенькое послание. Иногда Наташа приходила в свой отсек, подолгу наблюдая за погруженным в кому, безжизненным телом. Надо признать, нашелся во всей этой ситуации и положительный момент. По крайней мере, шпионка узнала, кому они со Старком действительно небезразличны. Были точнее. Она все больше склонялась к мысли, что о них уже следует говорить в прошедшем времени. Особенно ее умилял Стив, который неустанно таскал в палату цветы и даже пытался о чем-то поговорить.

***

- Знаешь, лучше бы меня там расплющило. Или в отсек ворвался кто-нибудь из врагов, чтобы пустить мне пулю в лоб.
Они сидят на крыше Башни Старка, бесцельно наблюдая за надвигающимися черными тучами, что не предвещают городу ничего, кроме очередных аномальных осадков. Время давно уже превратилось во что-то мертвое и вязкое, если бы рассветы и закаты не сменяли друг друга с завидной регулярностью, Наташа бы даже не знала какой сегодня день.
- Может быть, хоть тогда бы я двинулась куда-нибудь дальше.
Все стадии отрицания прошли еще неделю назад, теперь пришло время безысходного безразличия и принятия ситуации как данности. Никакая физическая пытка не сравнится с ощущением пустоты и инфернальности. Сейчас Романова почти мечтает вспомнить, что такое тактильные прикосновения, почувствовать привкус крови на зубах или боль от расползающегося кровоподтека.
- Но я даже не могу попросить кого-нибудь помочь мне сдохнуть! Это уже перешло всякие границы.
Шквальный ветер, раскаты грома и рассекающие небо молнии. Ничего примечательного, особенно в последние месяцы, если бы не…
Воздух вокруг них мутнеет и покрывается рябью, пронизывается электрическими зарядами. Наташа резко подлетает вверх и назад, словно кукла, у которой все части тела обвязаны невидимыми ниточками, и кукловод решил вернуть свое добро обратно в ящик. Не испытывающая до этого момента ничего, Вдова теперь каждой клеточкой своего призрачного тела ощущает затягивающиеся ментальные путы, и не может сопротивляться.
Пара секунд неподвижности, и портал поглощают ее также стремительно и неожиданно, как и ливень, накрывающий Нью-Йорк следом.

Если бы проекции могли чувствовать тошноту, то Наташу бы обязательно вырвало. Слишком необычно и противно было это ощущение перехода из одного слоя в другой. Словно тебя расщепляет на миллиарды частиц, а затем собирает обратно, только происходит все за доли секунд. Романова предпочла бы больше не испытывать подобное. Духам, оказывается, может быть куда хреновее, чем физическому телу. Это следующее открытие, которое она делает за время пребывания в таком состоянии.
- Тони, это иллюзия. Это слишком бредово для правды!
Вдова резко дергается от незнакомого скрипучего голоса, инстинктивно шаря невесомыми руками в районе таких же невесомых бедер, чтобы выхватить пистолет.
«Тьфу ты, черт, как собачка Павлова, ей богу».
- Галлюцинации.
Она почти шипит от раздражения, которое лишь увеличивается от бессилия. Да, иногда они со Старком лажали (Тони, конечно, чаще, но, тем не менее!), иногда по крупному, как например сейчас, с камнем, хотя даже здесь все очень неоднозначно, учитывая, что одна проблема решилась, пусть и повлекла за собой другую. Но Наташа хорошо знает Клинта и он бы первый помчался спасать их задницы, даже опередив приказ Капитана или Фьюри, поэтому она не верит. Просто не верит и все. Быть может, они на самом деле не здесь, может, они вообще не разъединялись с собственными телами, и все происходящее – просто чей-то эксперимент. Если их нашла и захватила какая-нибудь противоборствующая ЩИТу и Мстителям террористическая организация, то вполне вероятно, что в эту самую минуту они оба лежат под аппаратами, а их мозг активно разжижают электромагнитные волны.
- Хорошая попытка, но ты же в глубине души понимаешь, что это не так.
Еще один мерзкий, хриплый голос доносится из другого угла гостиной, откуда их друзья уже якобы успели уйти на матч, оставив двоих мстителей один на один с неизвестностью и потаенными страхами. Чужеродные голоса, переходящие в хохот, скорее напоминающий не то звериное завывание, не то лающее шакалье клацанье, сливаются воедино, пронизывая этой какофонией звуков каждую ментальную ниточку сознаний напарников. А потом существа наконец-то обретают очертания, выходя на свет. Романова отскакивает в сторону, невольно жалея, что не может сейчас коснуться Старка и почувствовать хоть какое-то знакомое тепло, потому что ее перекашивает, то ли от отвращения, то ли от ужаса, то ли от всего вместе взятого. На них, ухмыляясь, смотрят собственные двойники, только будто из кривого зеркала.
Рыжие волосы, точеная, подтянутая фигурка, но вместо знакомых зеленых, слегка насмешливых глаз, – черные бусинки, когда создание открывает рот, она замечает клыки, с которых капает яд, а вместо ногтей у него когти… на всех шести руках.
- Стоит только вспомнить тот разговор. Помните, агент Романофф? 25 августа, дождь, Клинт Бартон, который не желает тебя больше видеть, потому что ему осточертел твой эгоизм и неблагодарность. – Паукообразная Наташа облизывает губы, медленно приближаясь к шпионке, снова переходя на режущее слух хихиканье. – Вы давно стоите им поперек горла… всем им. – Существо бросает взгляд на Тони и подмигивает ему, как старому знакомому. – Нам здесь виднее, теперь и вы увидите.
Башню Старка накрывает непонятная волна, то ли энергетическая, то ли инфернального ветра, и очертания помещения меняются. Теперь здесь очень темно и пусто, вся мебель истлела, вокруг пыль, грязь и строительный мусор. Металлические конструкции давно покрылись коррозией и во многих местах проедены, в окнах нет стёкла, а все вокруг вымершие. Мгновение, и пол превращается в зыбкую массу, а Вдову и Железного Человека снова куда-то затягивает, только на этот раз вниз.
Теперь они стоят посреди офиса Фьюри в штаб квартире ЩИТа. Тут все как обычно, разве что, немного темновато для этого времени суток, да голоса разговаривающих Марии Хилл и Ника слышатся несколько приглушенней обычного.
- Я больше не доверяю ей, Хилл. Романофф стала слишком много темнить, отказывается давать отчеты и вообще что-либо сообщать об их деятельности.
- Считаете, у нее что-то на уме?
- У нее всегда что-то на уме. Установите наблюдение. За ними обоими.
- Черная Вдова заметит.
- Значит, сделайте так, чтобы не заметила. Подозреваю, что действует она не в одиночку.
- Старк?
- Именно.
- Он, конечно, та еще заноза, но едва ли станет предателем, директор. Я думаю…
- Тебе напомнить о методах Вдовы? Завлечь мужчину на свою сторону у нее никогда не составляло большего труда.
Наташа безмолвно наблюдает за диалогом, застыв как вкопанная, сожалея сейчас лишь о том, что не может хорошенько врезать большому черному боссу. Как он вообще смеет даже в мыслях держать подобное?! После всего, что она сделала для ЩИТа и этой гребанной страны! Гневные размышления прерывает телефонный звонок. Из динамика раздается возмущенный голос Стива. Вдове практически не слышно, что он говорит из-за странных помех и шипения, только обрывки фраз о том, что они без сознания, столкнулись с камнем, какого черта остальных не предупредили об этой миссии... У Фьюри забавно вытягивается лицо, но единственный глаз лишь грознее впивается в Хилл, как бы говоря «что и требовалось доказать». Он отвечает Стиву что-то общее, скорее, чтобы побыстрее от него отвязаться, а Мария молча кивает ему, без лишних вопросов понимая намек, и удаляется из кабинета. На электронных часах остановилась дата: 29.10.14.
- Ник выжил из ума. Я не верю, он не мог. Просто не мог. Все это галлюцинации.
Шпионка трясет головой, тщетно пытаясь развидеть представшую перед ними картинку. Ей нестерпимо обидно и горько, но как Наташа не старается убедить себя в том, что все это лишь плод ее воображения, ничего не выходит.

Ей хочется сказать нечто ободряющее, ну или, на худой конец, заткнуть еще более уродливого двойника Старка, чем ее собственный, но злобный порыв был встречен лишь новым приступом скрежещущего хохота со стороны их кривых отражений. Никогда Наташа не считала Тони слабым звеном, да и остальные Мстители тоже. Пусть он и не умел драться на уровне агентов, не обладал какими-то суперсилами, но его мозги и технические разработки спасали жизнь каждому из группы. Хотя бы раз, но спасали, а слабости есть у всех. Даже у Халка. Ну ладно, может не у Халка, но у того же Тора точно есть. С другой стороны, а стоит ли теперь верить тому, что сокомандники считают их друзьями.… Считали. Точнее, считали ли вообще?
- Прекратите этот бред!
Романова снова мотает призрачной головой, словно пытаясь согнать проклятое наваждение, но гребанная невесомость и прозрачность дает ей прочувствовать лишь проходящие сквозь нее потоки чужеродной энергетики, из которой состоит это измерение. Их ломают. Пытаются давить на самое больное, провокационное, вытаскивая скелет за скелетом. Они выворачивают наизнанку их души, словно экспериментируя, где будет больнее всего, если надавить чуточку посильнее. Вдова понимает, но противостоять так тяжело, потому что слишком часто она подавляла свои страхи, которые обрели здесь визуальное воплощение. Это напоминает ей КГБ. Те самые страшные комнаты, где при необходимости агентов обнуляли, задавали другие программы, или вовсе перекраивали сознание и личность как таковую.
- Тони, послушай, послушай меня. Это психологическая атака, ты не слабое звено, и с Джарвисом все в порядке. Мы должны противостоять.
«Черта с два вы нас сломаете!»
Таша сжимает невидимые кулаки, в следующую секунду собираясь ринуться прямо на своего двойника, и пусть произойдет хоть что-нибудь, но не успевает, потому что снова сплетается с тканью поглотившего их измерения, проваливаясь в очередную бездну.
- Я смотрю, ты осмелела. Думаешь все неправда? Думаешь этого не произойдет? – Паучиха снова подает голос приблизившись к Романовой вплотную. Существо улыбается, выставив напоказ ядовитые клыки и в глазах его можно отчетливо заметить наслаждение. Да, оба монстра наслаждаются от картинок, которые мелькают перед пленниками, словно питаясь той болью, что они вызывают.
- Так давай посмотрим то, что уже произошло. О, я думаю, будет очень интересно, ведь никто никогда не говорил тебе, как в КГБ дела обстояли на самом деле…
Теперь четверка путешественников действительно находится в секретной организации под названием Департамент Икс. Наташа вновь видит знаменитые Красные комнаты. Только сейчас здесь очень тихо. Кажется ночь. Лишь из дальнего кабинета раздаются приглушенные мужские голоса, но Вдова не может расслышать их, потому что двойник снова дает о себе знать, заглушая разговор своим шипением.
- Помните сказку о трех рождественских духах? В вашем мире она, кажется, популярна. Сейчас я побуду твоим духом прошлого, Наташа. Ты всегда так любила владеть информацией.… Наслаждайся.
Как ни странно, но уродливые копии исчезают, оставляя Вдову и Железного Человека наедине с окружающей их обстановкой. И тут бы повернуть обратно, бежать, то есть лететь, без оглядки, подальше от всего этого сумасшествия, быть может, раствориться где-нибудь подальше, где их обоих никто не найдет, слиться воедино с этим измерением в конце концов, став его частью и навсегда лишившись способности хоть что-то испытывать, но.…  Но шпионка делает все с точностью наоборот – проникает в запретный кабинет. Помещение освещает лишь старая советская настольная лампа, человека за столом почти не видно, он прячется в тени, только лишь руки, мерно лежащие на крышке стола. Перед ним стоит до боли знакомая фигура. Джеймс Бьюкенен Барнс. Хотя нет, здесь он исключительно Зимний Солдат, потому что в Красных комнатах практически нет имен. Там ты должен был заслужить, чтобы тебя называли по имени.
- Как ее успехи?
- Она способная. Быстро все схватывает, и сильная… А еще очень своенравная.
- Не слушается приказов?
- Нет. Но у нее появляются вопросы. Опасность вероятна.
- Хм… Наталья Романова слишком ценный экземпляр, чтобы просто так раскидываться такими кадрами. Мы должны ее контролировать и знать о каждом шаге, о каждой ее мысли.
- Каким же образом?
- Она должна сама рассказывать о них.
Если бы Таша находилась в своем теле, то ноги бы у нее обязательно подкосились, и стало бы очень дурно. Романова не идиотка, она всеми фибрами души чувствует, что последует дальше. Она знает, но не верит. Только не Джеймс. Ее мог предать кто угодно, даже Бартон, но только не он. ЭТО НЕВОЗМОЖНО. Потому что они были всем друг для друга. Да, в прошлом, да, сейчас все зависло на странной ноте, но ОНИ БЫЛИ, и этого ничто не изменит.
- Сила?
- Нет. Подойди с другой стороны. Она такая молодая… стань близок ей. Стань для нее всем.
Кабинет расползается на цветные пятна, размывая и фигуры, что в нем находятся. Перед глазами Черной Вдовы появляются фрагменты их с Барнсом далекого прошлого. Они мелькают, как кадры старой киноленты: тренировки, миссии… он целует ее в раздевалке, потом снова тренировки, на которых они не заходят за черту, что разделяет тренера и ученика, компенсируя это жаркими ночами. Он раз за разом залезает к ней в окно, словно мальчишка, только опасность куда серьезнее, чем проснувшийся папа. За такие связи могли расстрелять, а если повезет, то сослать в Сибирь. Оба знали это, но не могли остановиться. Не хотели. Правда события, которые она хранит в памяти с особым трепетом, сейчас разбавляются неизвестными ранее деталями. Когда Зимний Солдат уходит от нее, то отправляется совсем не на очередное задание по устранению нежелательных Союзу людей – первым делом он заходит в тот самый кабинет и докладывает. Абсолютно хладнокровно и безжизненно. Его голос не выражает ничего, кроме полного безразличия. А взгляд снова стеклянный и безжалостный. Он ведь просто выполняет свою работу.
- ХВАТИТ!
Наташа, наверное, плачет, только вряд ли проекции способны на такое. Ее бьет мелкая дрожь и хочется выть, потому что даже думать, даже допускать мысль, что все показанное правда, означает добровольно воткнуть в сердце нож. Это слишком. Они покусились на слишком личное. На самое дорогое, что у нее было. Джеймс Барнс мог бы стать любовью всей ее жизни, если бы только жизни обоих не сломали чуточку раньше власть имущие. Но она ни за что на свете не согласна терять те крохи, что остались в ее воспоминаниях.
- Только вот, сейчас вы тоже не вместе. Какая незадача, не правда ли? Если он так любил тебя, то почему?
Двойников больше не видно, теперь оба мстителя парят посреди переливающегося темными тонами пространства. Иногда оно покрывается рябью. Романова слышит голос своего дубля, но не понимает, действительно ли он звучит, или это уже ее собственные мысли обрели такую форму.
- А причина то очень проста… Ты была его работой. Ты. Его. Задание. Просто задание и ничего больше. Но зато теперь… теперь он тебя ненавидит. Баки ненавидит тот мир, что сломал ему жизнь, лишив всего. И ты была его частью.
Наташе нечего возразить. Вообще. Сейчас она даже рада, что измерение вновь пожирает их, чтобы потом выплюнуть в очередную бездну собственных кошмаров.

[audio]http://pleer.com/tracks/10256718XG7E[/audio]

Делай свое дело,
Ну же, делай свое грязное дело.
Они пропитаны страхом. Смерть!
Они подавлены страхом.

Двойники продолжают давить на самое больное, потроша их души основательно и не спеша. Романова знает, что для Тони значит Пеппер, что он пережил, когда та находилась на грани жизни и смерти. Она знает и Пеппер. Точнее, она думала, что знает, но после всего, что здесь было увидено и услышано, все перевернулось с ног на голову и подставилось под сомнение.
- Я уже не знаю, что было, а чего нет, Тони…
В историю с Баки она поверила. Так странно, что Романова поверила именно в самое худшее, но факты упрямая и противная вещь, и теперь все его поведение в том, «реальном» мире стало абсолютно логичным, разложилось по полочкам.
Когда они общались с Пеппер, та никогда не винила Тони в том, в чем винила эта. Пеппер, которую знает Наташа, радовалась возможности стать Рескью. Но если врал Барнс, то почему не могла и она? И настоящая, честная Потс именно та, что показали здесь…
Паучиха держит мстительницу всеми своими конечностями, и Наташа ЧУВСТВУЕТ это! Тактильно! Она чувствует ледяные пальцы и острые когти, впивающиеся в шею, а еще, мерзкая тварь куда-то ее тащит. Романова сопротивляется всеми силами, что у нее еще здесь остались, пытается отпихнуть, ударить, даже укусить, коли вернулась хоть какая-то оболочка, но двойник вцепился в нее мертвой хваткой, как настоящий паук в свою жертву.
Тварь уволакивает Вдову все дальше, но на этот раз без Старка. Она видит его отдаляющийся силуэт, который также скован злобной копией, и ее начинает бить дрожь от подступающей волны панической тошноты. Наташа жутко боится разделиться с Железным Человеком сейчас и остаться с этим кошмаром один на один, это будет равносильно смерти. Еще одной. Потому что с каждым новым видением уничтожалась какая-то часть ее собственной души. Пока еще Романова не подозревает, чем именно закончатся для нее эти видения, если закончатся вообще, но как она не храбрится, не успокаивает себя, семена страха посеяны, и из них уже начинают появляться первые ростки, грозящие превратиться в огромные лозы всепоглощающего ужаса, недоверия и безысходности, которые расколют ее дух на куски, опутают волю и переломают ей хребет, словно хрупкий человеческий позвоночник.
- Старк! Тони…. ТОНИ!! Нет, пожалуйста!
Если бы Наташа могла, то в отчаянии протянула бы к нему руки, но хватка двойника просто стальная, поэтому все, что она успевает сделать перед тем, как мертвенно-ледяная ладонь зажмет ей рот, это дернуться и хрипло заорать имя единственного хоть как-то близкого человека и союзника одновременно, надеясь, что, может быть, он придумает нечто неожиданное и поможет им обоим выкрутиться. Как раньше. Ведь они всегда находили выход, всегда выкручивались, даже из самых, казалось бы, безнадежных ситуаций. Так пусть и на этот раз это получится!
«Ну пожалуйста».
Когда Старк окончательно исчезает из поля ее зрения, Романову с головой накрывает непроглядная темнота. Грубые паучьи руки-лапы резко толкают ее куда-то вперед, и у Наташи возникает ощущение, что она летит в бездонную пропасть. Нет, не так. Шпионку поглощает черная дыра, у которой нет ни края, ни обратной стороны, только лишь бесконечный коридор мрака и холода. Она уже почти уверена, что измерение, и двойник в частности, обрекли её на вечное падение в таком вот нескончаемом туннеле, но спустя еще несколько минут (хотя это могли быть и часы, ведь времени в этом пласте как такового не существует) Вдова хорошенько впечаталась в металлическое покрытие, которое, судя по всему, служит полом.
Больно. По настоящему больно, словно она действительно рухнула со всего размаху на железо, отчего в глазах пляшут цветные круги и яркие золотистые звездочки, а ребра и грудную клетку сводит судорогой.
- Кххех… мммм… – Кашлять и стонать тоже получается с трудом. Кажется у нее сломано пару ребер.
Стоп. Если это на самом деле так, то не значит ли, что она вернулась обратно в реальность. Одна?
- Тони?
В ответ на слабый, и несколько надломленный голос шпионки, в помещении раздается издевательский тихий смех. Настолько знакомый, что по обретшей телесность спине бегут мурашки, и волоски на коже встают дыбом.
- Здравствуй, смертная. Скучала?
Локи. С этим божком Наташе хотелось пересекаться вновь меньше всего. Особенно здесь. Особенно сейчас.
«А если все происходящее его рук дело? Если он отравляет магией наши сознания?»
- Какого хрена…
- Встань! – Неожиданно бог хватает Романову за шкирку  и одним рывком вздергивает вверх, заставляя занять вертикальное положение, невзирая на общее состояние нестояния и ватность ног. Он медленно поднимает свою ладонь выше, забирается пальцами в волосы, а затем грубо собирает их на затылке рыжей в один пучок, бесцеремонно оттягивая ее голову назад. – Кажется, в прошлый раз мы с тобой не закончили.
Наташа лихорадочно обводит взглядом помещение и понимает, что они находятся на Авианосце. Более того, они в отсеке, где располагалась тюрьма Лофта, но что еще занимательней, она видит себя саму двухлетней давности, в тот самый момент, когда пришла к Локи, чтобы выяснить его планы. Вот они беседуют о режимах, долгах, ее прошлом… Дальше предложение помощи в обмен на жизнь Бартона, а следом самый неприятный момент, который первое время после победы над армией аса периодически заставлял Романову просыпаться в холодном поту по ночам.
«А сможешь? Как ты расплатишься за столь большой долг? Дочь Дрейкова… Сан-Пауло… пожар в больнице. Бартон об этом поведал. Вся жизнь твоя пропитана сочащейся кровью, и ты думаешь, спасение того, кто ничем не лучше тебя, что-то изменит?! Это вульгарная сентиментальность. Жалкие детские моления. Убожество! Ты лжешь и убиваешь на службе у лжецов и убийц. Делаешь вид, что сама по себе, что у тебя свои правила, которые скрасят весь этот кошмар. Только… он часть тебя. И ты никогда от него не избавишься.… Я не трону Бартона, пока он не выпотрошит твою шкуру! Основательно. Не спеша. Такими способами, которых ты боишься. А когда он очнется, чтобы увидеть дело рук своих и возопит, я раскрою ему череп! Проторговалась, мямлящая девка?!»
- Я ведь обещал.… А обещания надо сдерживать.
Лафейсон шепчет это Вдове на самое ухо, напоминая огромную змею, опаляя холодным дыханием, от которого шпионка невольно вздрагивает, а сердце пропускает пару ударов и будто бы глухо падает вниз.

Убей меня, накрытым черным халатом,
Воспитай мое тело запахом страха.
Тебе это надо? Тебе этого мало?
Убей меня…

Ей удается вырваться, укусив Локи за руку. Наташа использует секундное замешательство аса, чтобы нанести череду ударов, и как только у неё получается дезорганизовать противника достаточно, Вдова подрывается с места, убегая вглубь Хелликарьера. Она несется по знакомым коридорам, но они абсолютно пустые, и тишину разбивает лишь ее запыхавшееся дыхание и бешено колотящееся сердце. Таша не понимает, что происходит, не понимает где она, черт возьми, оказалась теперь. Почему видит ретроспективу прошлого, словно кадры из старой киноленты, почему здесь Лофт и, как, в конце концов, она снова обрела способность чувствовать что-то физически, не говоря уже о телесности в целом. Романову напрягает несвойственная Щ.И.Т.у безмолвность. Здесь всегда стоит такой гул, словно в огромном улье, а теперь ничего, будто всё вымерло, кроме собственной пульсирующей в ушах и висках крови и грозящего выпрыгнуть колотящегося сердца. Наташе кажется, что еще немного, и оно просто остановится, и дело тут совсем не в усталости, а в панической атаке, которая постепенно вытесняет все здравые мысли, выплескивая в организм столько адреналина, что хватило бы с лихвой на несколько человек.
Вдове бы добраться до командного пункта или наружной площадки, чтобы оценить местонахождение и всевозможные варианты спасения, но за следующим поворотом она неожиданно натыкается на появившегося из ниоткуда Бартона. Шпионка уже было открывает рот в облегченном возгласе, но тут замечает странный взгляд напарника. Он отсвечивает голубым, как тогда, во время действия тессаракта.
- Я нашел ее.
- Отличная работа, агент Бартон.
«Ну нет!»
От злости Романова сжимает кулаки и без предупреждения бросается на Клинта, нанося удары по самым уязвимым местам мстителя, уж их то она успела выучить наизусть. Наташа в гражданке и отсутствие оружия, даже шпильки для волос, которую можно засадить в сонную артерию, очень некстати – приходится обходиться исключительно кулаками. Нет, шпионка бы обязательно обошлась и вырубила Бартона снова, как и два года назад, но только за его спиной стоит Локи, а сам лучник, почему-то, оказывается намного сильнее, чем она думала.
Он перебрасывает ее через себя и выкручивает левую руку назад, заставляя встать на колени в какой-то позе покаяния. Наташа дергается в попытке освободиться, но захват так крепок, что единственное, на что она сейчас способна – это поднять взгляд на довольную гримасу Локи.
- Не ожидала?
- Это ложь! Все здесь ложь!
Романова практически выплевывает эти слова ему в лицо, и если бы ненависть и яд, которые она вложила в свою интонацию, обрели силу, то от асгардца сейчас бы осталась лишь опаленный камзол и куски тлеющего мяса.
- Правда? А это?
Один кивок его головы, и Клинт без особого труда ломает Вдове оттянутую руку в трех местах, отчего рыжая гортанно вскрикивает, а глаза заволакивает белая пелена от резкого болевого импульса. Голову накрывает плотная черная ткань и стягивается узлом на шее. Дышать трудно. Наверное, мешок или что-то вроде того. Наташа хватает ртом воздух, словно выкинутая на берег рыба, постепенно ощущая нарастающая жжение в легких, но в следующую секунду приходит новый удар и темнота разворачивается уже не только перед глазами, но и в самом сознании Романовой.

Убей меня и выверни наизнанку,
Я пуст и сам собой заброшен.
Инстинкты на коже, запахи тел, стекла во рту,
Я не верю даже себе.

- Всегда такая дерзкая, непоколебимая, уверенная.…  Где же ты, знаменитая Черная Вдова?
Прошел час, день, месяц, год…, а может она здесь уже целую вечность. Минуты исчисляются лишь продолжительностью пыток, что Локи так любовно выбирал для нее и смотрел за непосредственным исполнением в лице Бартона. Наташа привыкла к боли, шпионку учили терпеть ее и молчать. Но когда боли становится слишком много и она заполняет каждую клеточку тела, бесконечная и невероятно сильная, молчать больше не получается. Голос Наташа потеряла примерно на середине, теперь же она просто трясется, воет и скулит, словно загнанный в угол раненный зверь. Хотя почему словно? Именно так Вдова сейчас и выглядит. С завидной регулярностью ее окатывают холодной водой, чтобы мозг и тело не отключились окончательно, сделав ее невосприимчивой к новой порции «развлечений» бога и его верного слуги. Наташа больше не чувствует рук, потому что они онемели из-за подвешенного состояния, а кисти уже давно превратились в стертое кровавое месиво из кожи и мяса благодаря впивающимся в них ребристым оковам. Порой она так их натягивала, что железо врезалось в мышцы до кости. По мокрому телу струятся ручейки алой крови, вперемешку с капельками воды и холодным потом. Под ней образовалась уже целая лужица этой красновато-прозрачной жидкости. Из всего внешнего антуража сине-фиолетовые кровоподтеки смотрятся безобидней всего. Романову бьет озноб и лихорадит, она в шаге от того, чтобы не впасть в окончательно неадекватное состояние. Хотя, может, это было бы и к лучшему. Вдова не знает, что хуже – то, что приходится терпеть или видеть то, кто заставляет ее терпеть.
- Каково это… оказаться на месте жертвы, агент Романофф? Каково это… почувствовать вкус собственной крови? Ты ведь раньше всегда стояла на моем месте, не правда ли?
Локи безумно улыбается, облизывая влажный от Наташиной крови скальпель, а затем откладывает его в сторону к остальным предметам из «заветного чемоданчика».
- Убей. Убей меня, Локи. Убей…
Романова повторяет свою просьбу не в первый раз, надеясь, что хоть в этот ему наскучит, и он завершит свое кровавое представление. Наташа больше не убеждает себя, что всего происходящего не существует, потому что такой ад не может просто приснится. Невозможно ощутить весь спектр мучений так ярко, если они ненастоящие. Она уже сомневается, существовала ли вся ее предыдущая жизнь или она заключалась лишь в бесконечной череде боли, которой Лафейсон так любезно с ней поделился. Единственное, о чем шпионка мечтает, чтобы все закончилось. Любым способом.
- Знаешь, мне надоело. Физические терзания слишком однообразны и скучны, давай лучше мы с тобой пойдем по другому пути...
Холодные, длинные пальцы сдавливают грязную шею Вдовы, запрокидывая ее голову назад, до хруста в позвонках, чтобы Наташа смотрела ему прямо в глаза, и когда их взгляды скрещиваются, зрачки Локи вспыхивают изумрудным свечением, пронизывающим Романову насквозь. Шпионка чувствует, что не может двигаться, а на губах Локи растягивается широкая ухмылка, больше похожая на звериный оскал.
- Что там Бартон говорил про пожар?.. Помнишь, Ташшшшаааа…
Весь мир растворяется в зеленоватом отблеске, оставляя лишь два горящих изумрудных глаза и змеиное шипение в ушах. Наташа безвольно наблюдает, как перед ней начинают всплывать картинки из недавно ушедшего прошлого, среди которых появляются стены той самой больницы, которая сгорела по ее вине вместе со всеми, кто там находился, и не только ее….
Локи залазит еще дальше, копаясь в воспоминаниях, как в корзине с грязным бельем, и находит еще одно, связанное с пожаром. Бордель в Софии. Она выполнила свой заказ и подожгла здание, даже не удосужившись проверить, есть ли в нем кто-то помимо цели. Оказалось что есть.
Все вывезенные в сексуальное рабство девочки сгорели заживо. Все, кроме одной, которая решила отомстить Наташе, но и это теперь не важно, потому что она тоже мертва. Встреча с Черной Вдовой закончилась выигрышем первой.
Происходит нечто странное, но глядя на пожар со стороны, шпионка ощущает жар пламени. Он становится все сильнее, отчего Наташа хочет дернуться, но ничего не выходит, так как магия Лофта продолжает держать ее в оцепенении. Романова хочет закричать, когда ей кажется, что она действительно горит, но из глотки вырывается лишь сдавленный хрип и болезненное мычание. По щекам катятся слезы, Таша кусает и без того опухшие губы до крови, грозясь пооткусывать их к чертям, моля Локи взглядом прекратить это и убить ее.
- Я не знала… что… они… там…
С трудом выдавливает из себя жалкие оправдательные слова, а затем снова поскуливает, потому что невыносимо чувствовать, как твою плоть пожирает невидимый огонь. А еще она видит их лица.
- Ты чудовище. Мразь. Пустышка. Все, что у тебя есть – это кровь. Кровь твоих жертв, Наталья Альяновна Романова. Сотен жертв! Так подавись ей.
Огонь гаснет, даря Наташа мгновение облегчение, но в следующий момент ее ноги подкашиваются. Рот наполняется горьковато-солоноватой жидкостью, и с каждой секундой она только прибывает. Шпионка не в силах ничего сделать, кроме как действительно давиться и выплевывать ее наружу, сотрясаясь всем телом как от судорог. И без того заляпанная после пыток одежда сплошь покрывается бурыми пятнами. Кровь не заканчивается, ее выворачивает наизнанку, внутренности скручивает, но Вдова не может даже вскрикнуть.

Убей меня, воспитай меня страхом.
Я не достоин жизни. Смерть.
Тебе это надо? Тебе этого мало?
В пламени жизни познай логику Бога,
Взорви мой дом, залей кр[о]вью,
Убей моих детей – это моя расплата
Во имя веры, во имя….
Воспитай меня страхом.

Если вдуматься, то с пожара началась ее жизнь. С пожара, в котором погибла ее семья. С самых первых вздохов Наташа Романова несет окружающим людям лишь отчаяние и смерть. Она машина, созданная для того, чтобы убивать, и этого уже ничто не изменит. Такие люди не должны существовать. Они. Не. Должны. Даже. Появляться. На. Свет.
- Ты хочешь умереть, Наталья? Но смерть – это слишком легкое наказание за все, что ты сделала.
Романова не помнит, как оказалась на полу в луже своей и чужой крови, да ей теперь это не важно. Оставаться в сознании помогает лишь пульсация нервных окончаний по всему телу (точнее тому, что от него осталось), правда, это даже помощью назвать язык с трудом поворачивается, потому что отключиться сейчас было бы наивысшей благодатью.
- Зачем тебе все это? – Ее голос неузнаваемо слабый и безжизненный. Он сквозит скорбью вперемешку с тупым смирением. – Покончи.
- Я здесь для того, чтобы воздать тебе за все деяния. – Локи говорит вкрадчиво, почти ласково, и от такой перемены у Наташи волосы встают дыбом. Шпионка пытается отползти от него, но это настолько мучительно, что она обреченно стонет, превращаясь в неподвижную статую. – Сильная, смелая, независимая.… Думаешь, что всегда имеешь запасной козырь в рукаве? Ты всегда верила лишь в себя. Одиночка по жизни. Эгоистичная тварь! Даже собственный ребенок отравился твоим ядом, будучи еще в утробе матери. – Лафейсон проводит кончиками пальцев по животу Вдовы, а затем надавливает на него и впивается ногтями в кожу так, что у Наташи на глазах вновь выступают слезы. – Все, что с тобой случилось, это твоя расплата. Все, что с тобой случится – это тоже расплата. Поэтому молись, Романова. Молись всем богам, чтобы такое чудовище, как ты, получило искупление.

Наши руки в крови. Наши Боги с нами.
Все тянутся к свету в грязи по колено
- Не покидай нас, ведь наша песня не спета.

Наташа никогда не верила в высшие силы. Она родилась в самый атеистичный период для своей Родины, а дальнейший жизненный путь складывался так, что для веры и религии места в принципе не осталось. Нельзя верить и ложиться в постель с очередной целью, у которой через пять минут будет свернута шея, нельзя верить, когда сидишь на вышке и держишь на мушке агента из вражеской организации, нельзя верить, когда лжешь и убиваешь на службе у лжецов и убийц. Перестаешь верить, когда на руках умирают близкие люди, незаслуженно и безвинно, а собственная судьба разбита на столько осколков, что ни один супер клей больше не скрепит ее обратно.
Она лгунья. Она киллер. Она тройная дрянь, как однажды заметил Тони. Такие верят только в себя и собственные возможности. Наташа делала так на протяжении восьмидесяти лет. Но сейчас, находясь в полубредовом состоянии в таком же бредовом месте, ее пересохшие губы едва заметно двигаются, а из глаз медленно струятся тоненькие дорожки слез. Нет, Вдова не молится в привычном понимании этого слова, честно говоря, она даже не осознает, что вообще что-то делает, но губы настойчиво вышептывают отчаянную мольбу в никуда о том, чтобы все это закончилось. Романова обращается к неведомым высшим силам, а как показали все последние события (если они, конечно, были настоящими), они действительно существуют, и ей плевать кто это: Иисус, Аллах, Будда, Сатана, мифический колдун Мерлин или зеленые человечки. Она просто просит за них со Старком. Она просит саму вселенную о такой малости, которую заслуживает каждый, даже они. Ведь заслуживают, правда?
- Не покидай нас, не покидая нас, не покидай…

Не покидай нас, не покидай нас
Иисус, Кришна, Будда, Аллах,
Элохим, Кандзи не покидай.
У тебя столько имен, не покидай…

[audio]http://pleer.com/tracks/4474920k6be[/audio]

Открой глаза, что ты видишь? - Пустые рожи!
Убивают время, убивают себя!
С ними ты и я - тоже, - открой глаза…
Где твоя Злость? Твоя Злость?
Нож мыслей, как слезы артерий.
Как ложь чиста и совершенна.
Тебя очистит от зла
Моя Злость.

«- Теперь ты видишь? Теперь понимаешь, что вокруг только ложь и предательство?»
«- Нет…»
«- Даже он…»
Шепот Пучихи раздается в ее голове, пока клинок Старка вонзается в плечо, но Наташа только дергается и выпускает сдавленный стон. Шпионке кажется, что у нее больше нет сил кричать, но как же она ошибается… Вторым ударом холодное лезвие жалит между ребрами, и Романова снова морщит лицо от боли, изо рта у нее раздается гортанный вой.
Тони перед ней появился внезапно. Вдова по-прежнему не то лежала, не то сидела, не имея возможности даже пошевелиться, а все ее тело, все естество, каждая клеточка, каждый уголок сознания, превращенные в сплошную пульсирующую болевую точку, молили, чтобы все это скорее закончилось. Абсолютно любым способом, любым исходом, но закончилось. Когда перед взором возник Старк, в душе промелькнул луч надежды. Сквозь серую пелену проступили четкие очертания его фигуры, свет от реактора. Она не слышала его слов, лишь какие-то отдельные обрывки полуфраз, но сразу же узнала тембр голоса. Романова думала, что Тони спасет ее, а вместо этого получила клинком между ребер. Завершение пытки просто фееричное. Нет ничего страшнее предательства от единственного, на кого еще можно было рассчитывать, от единственного, кто был способен понять весь тот ужас, что здесь на них свалился.
Как он мог? Как. Он. Мог. На что променял ее? Что такого предложило Старку это проклятое измерение, что он пошел против, не побрезговал запачкать руки Наташиной кровью? Свободу? ВЫХОД?! Неужели Железный Человек оказался настолько лицемерной тварью? Обскакал даже саму Черную Вдову?
У Наташи вместо слюны уже лишь сплошная горьковато-металлическая жидкость во рту, которую не проглотить, не сплюнуть просто не получается. Шпионка не понимает, почему до сих пор не мертва, хотя состояние близко к этому. Мучительное марево окутывает ее, Романова более не в силах держать голову прямо, теперь она безжизненно болтается где-то в районе ключиц, а шея так согнута, будто вот-вот сломается. Из забытья рыжую вытаскивает все тот же, уже ставший таким знакомым и привычным, голос.
- Бедная Наташа. Маленький паучок… всеми покинутый, всеми обманутый. – Двойника видит только Романова, когда тот чуть приподнимает ее голову за подбородок одной из своих когтистых конечностей, заставляя смотреть прямо в глаза. – Ты за это боролась? За них ты рисковала своей жизнью? За паршивых предателей, которые назывались друзьями? – Мерзкое создание хмыкает, а Наташа снова болезненно морщиться, но уже не от физических уронов, а от того, что ей невыносимо осознавать, что гадина права. – Глупая рыжая девочка. Ради кого ты пожертвовала своей жизнью? Кому отдала юность и молодость? Чего достигла, кроме огромного кровавого списка? Впрочем, это скорее плюс. Люди недостойны жизни. Большинство из них – изъяны, недостатки мира. Они приносят с собой лишь страдания, разрушение и хаос, уничтожая даже то хорошее, что еще осталось. – Вдова пытается отвернуться, избавиться от хватки цепких пальцев, но Паучиха властно возвращает ее в прежнее положение, заставляя смотреть на нее, и на Тони, стоящего чуть поодаль, с окровавленным кинжалом в руках. Старк странно застыл, словно в ожидании нового приказа, и безразлично таращится на Романову, как ни в чем не бывало. По крайней мере, так она видит. Так ей кажется.
- Я помогу тебе, дорогая. Хочешь, я помогу тебе? – Чудовище касается кончиками пальцев одной из ран Наташи, и те, волшебным образом, затягиваются, хоть немного, но облегчая ей боль. – Он променял тебя на шкурный интерес. Он теперь почти свободен, а ты?.. – Еще одно прикосновение, и дыра между ребрами уменьшается, а затем и вовсе пропадает. – Только скажи, Таша.
Романова все-таки нервно сглатывает собравшуюся во рту кровь и бросает взгляд на Старка. Тот по-прежнему просто стоит, бесстрастное, или, скорее даже насмешливое выражение его лица окончательно добивают Вдову, отчего на место разбитости и отчаянию приходит ярость. Она накатывает на шпионку волнами, как мощное цунами, руки, сжавшиеся в кулаки, подрагивают, а взгляд невероятно безумен и полон деструктивного гнева. Паучиха все понимает. Понимает, что манипуляция срабатывает, и вылечивает рыжую окончательно, чтобы та смогла беспрепятственно вылить свою злобу сполна. Наташа себя долго ждать и не заставляет. Как только состояние позволяет ей действовать, она тут же подскакивает и со всего размаха налетает на Железного Человека, с громким рыком беспощадно бьет его, молотит кулаками по лицу и туда, где достает, превращая мягкое, человеческое тело в кровавое месиво. Ей хочется сломать Тони каждый позвонок, раздробить его в мелкую крошку, но когда пальцы мертвой хваткой смыкаются на шее мужчины, оба вновь проваливаются в черноту и летят, летят, летят…

***

Наташа приходит в себя на полу, посреди Башни Старка. Все та же гостиная, где Мстители часто любили собираться всем составом, все та же обстановка, все те же люди… почти. Двоих сокомандников по-прежнему не хватает, но если внимательно присмотреться, то никого это, собственно, особо и не смущает. Да вообще не смущает, если уж совсем честно. Они пьют, смеются, беседуют – похоже, празднуют окончание какой-то успешной операции, лишь чуть поодаль сидит Капитан и молчит, хотя он тоже довольно расслаблен и даже улыбчив.
Тело Романовой сейчас полностью здорово, словно и не было того бесчисленного количества пыток, и она с легкость поднимается на ноги, вновь ощущая свою материальность, впрочем, и Старку не на что жаловаться – он тоже теперь как огурчик, по крайней мере, так смотрится его оболочка. Необъяснимая злость на мужчину все еще плещется внутри, но пока Вдова переключает свое внимание на новую картинку.
- А знаете, сегодня ровно четыре месяца, как они выбыли…
- Угу, четыре месяца там уже себе отсыпаются, а мы до сих пор не можем разобраться с последствиями их косяка с камнем.
Шпионка хмурит брови, прожигая Клинта убийственным взглядом, но Хоукай, конечно же, даже не подозревает о ее присутствии. Наташа поглядывает то на одного, то на другого, однако, Мстители продолжают говорить, как ни в чем не бывало.
- Да и вообще, признайтесь, стало… спокойнее. Команда работает слажено, нет больше секретов и необдуманных выходок.
- Твоя правда. Еще бы после Немезиды планета скорее оклемалась…
- Опять же, спасибо Романовой и Старку.
Наташа так ошарашена и зла одновременно, что не сдерживается и бьет Бартона в челюсть, но пролетает сквозь него, словно призрак, при том, что сама продолжает ощущать себя из плоти и крови. Ей кажется, что еще немного, и мозг просто закипит от попыток осознать весь происходящий дурдом, а тут еще, как назло, материализовываются их искорёженные копии со своими неизменными гаденькими улыбочками.
- И эти люди спасают мир… Теперь понятно, почему у них все катится к чертям. – Паучиха будто бы скептично дергает бровью и бросает насмешливый взгляд на кибер Старка, который уверенно кивает ей в ответ, неприятно скалясь.
– Могучие герои земли…, каковы же тогда злодеи? – И оба смеются своими скрипучими голосами, что сливаются воедино и закручивают Наташу с Тони в новый бешеный водоворот сменяющих друг друга фрагментов из жизни.
- Предатели. Лживые твари!..

***

Мир никогда не отличался совершенством, но Наташа все-таки любила жизнь. Любила, даже несмотря на все пережитое, на все трудности, на всю несправедливость, наверное, именно поэтому она до сих пор жива, приползала с каждого задания, даже из тех, где шанса, казалось бы, уже нет никакого. Была. Когда-то.
Романова ценила незначительные радости, которые мог подарить этот несовершенный мир, пожалуй, иногда ценила особенно остро, но уже скорее из-за издержек профессии, если это уместно будет так назвать. Но теперь обратная, изнаночная сторона мира проносится перед ее глазами картинка за картинкой, а она – словно в центре сферы, где со всех сторон, даже с потолка и пола, демонстрируется очень интересное «кино». Пороки, деградация, деструкция, загнивание, падение, смерть надежд… – все это мелькает в сознании Вдовы, дает ей воочию рассмотреть на готовых примерах то, к чему пришло человечество. Все хорошее извращается и в итоге приходит к мутации или смерти, чернь же распространяет свои щупальца, оплетая ими все больше и больше людей.
«- Люди – неблагодарные существа. Они только все портят».
Под изображения сотен бунтов, десятков войн, бессмысленных и жестоких смертей, упадка и всепоглощающей депрессии, апатии, жадности, коррупции, жажды власти, достижение целей любой ценой, шпионка слышит у себя в голове тихий шепот. Наташа хочет закрыть глаза, но все равно продолжает смотреть, а голосок в мозгах также продолжает вещать.
«- Мир нуждается в перезагрузке. Люди исчерпали себя, люди потеряли способность уважать и ценить. Они превратились в эгоистичных чудовищ, с красивой оболочкой, но таким же уродливым нутром, как и мы. Нет больше надежды, мужества, чести, правосудия. Ничего нет».
Наташа машет головой, стараясь избавиться от страшного наваждения, но все, словно в обратной последовательности, несется перед Романовой, вызывая тошноту. Постепенно картинки превращаются в единый, мерцающий серый занавес, сопровождаемый практически ультразвуковым гудением, разрывающим барабанные перепонки. Вдова рефлекторно зажимает уши руками, крепко зажмуриваясь, а затем теряет сознание, погружаясь в уже привычный мрак.