Клуб сегодня куда более обычного напоминал Джошуа растревоженный улей. Народу было - яблоку негде упасть. Носатые ведьмы на метлах с декольте, почти не оставляющим пространство для воображения, тонкие, как тростинка, ботаники в костюмах Халка и Каина Марко жались по углам, а самодовольные вампиры в вип-зоне активно кадрили ведьмочек в мини-юбках. Клуб пульсировал, дышал, словно гигантский левиафан, в брюхо к которому незнамо как набилась тысяча-другая надоедливых блох в диковинных костюмах.
Ди-джей в пиратском обмундировании сегодня превзошел самого себя: музыка пронизывала сущность каждого, кто присутствовал на вечернике, делая людей единым организмом, сердцем которого был этот самый корсар за музыкальным оборудованием.
Притоптывая ногой в такт музыке, Фоули с изяществом, достойным благороднейших из аристократов, цедил убойный коктейль с названием настолько волосатым, что и диктофону не запомнить. Рядом, над самым ухом, бубнил что-то невразумительное изрядно нализавшийся Джейсон Вурхиз. Кем был его сомнительный знакомый, Джошуа не имел ни малейшего понятия: парень сидел здесь еще до того, как место рядом занял одаренный. Найдя благодарного слушателя в лице совершенно индифферентного к нему мутанта, незнакомец, потрясая резиновым мачете, принялся горячо обсуждать с самим собой нечто очень важное.
Джошуа было не до него. Эликсир, набираясь смелости, пил. Взгляд Фоули, сосредоточенный, но уже слегка затуманенный, был прикован к прелестной девице, что танцевала неподалеку. Умело загримированная, девушка, насколько мог судить одаренный, претендовала на звание самой прекрасной инопланетянки в этой мини-Вселенной.
Не испытывавший почти никогда раньше волнения при знакомстве и общении с противоположным полом, в этот раз Джошуа сам себе напоминал застенчивого школьника, набирающегося духа для первого шага знакомства с самой привлекательной девушкой школы. Ему не хватало лишь художественно рассыпанных по физиономии прыщиков переходного возраста и девственных усишек, соблазняющих любую девушку с гарантией в сто процентов где-то в параллельной Вселенной.
В принципе, парня можно было понять: девица диво была как хороша, несколько его старше и неприступна, что Алькатрас твой, - уже нескольких нежелательных ухажеров спровадила, подкрепив крепкое, вероятно, словцо недвусмысленной демонстрацией своих очаровательных кулачков.
По всей видимости, судьба нынче благоволила скромным. Музыка внезапно заглохла, и слово взял ди-джей.
- Поздравляю всех вас с сим ужасным праздником, дамы и господа! - Громогласно возопил пират, широкого улыбаясь. - Но даже в столь темный час мы не должны забывать о светлых сторонах нашей серой жизни. Возрадуйтесь, друзья, ибо сегодня жестокий демон Марк Адамс был раз и навсегда покорен этим прекрасным ангелом - Ребеккой. В честь сегодняшней помолвки света и тьмы разрешите порадовать вас медленным и прекрасным танцем! Любите друг друга, мои ужасные друзья!
Зазвучали первые аккорды популярной любовной баллады, под возвышением ди-джея свой танец начали виновники устроенной пиратом акции - рогатое исчадие Ада в кроваво-красном костюме и посланница с небес - воздушная блондинка в белом.
А вот это уже вызов. - Хмыкнул про себя Джошуа, навострив лыжи в сторону примеченной им красавицы.
Уверенно маневрируя среди разбившихся на парочки мило воркующих монстров и мутантов, Фоули, словно волной на берег, все же вынесло к зеленокожей хозяйке его мыслей.
Встретившись взглядом с девушкой, Эликсир тут же поспешил достаточно глупо ухмыльнуться. В руках себя держи, идиот. Боже, хорошо, что я покраснеть не могу. Совсем от рук отбился.
- Ээ, салют. - Не переставая глупо улыбаться, выдал Джошуа, мысленно холодея от осознания всей своей беспомощности. Алкоголь в крови мутанта заработал на полную мощь, пытаясь прийти временному владельцу на помощь. - Шикарный, должен тебе доложить, грим, смотрится на редкость натурально. - Кое-как выкрутился парень, ненавязчиво демонстрируя самые золотые части своего тела. - Я Джош, Джо или Джошуа, если угодно. Прошу простить за откровенность, но я искренне поражен твоей красотой и, верно, никогда заснуть в жизни не смогу, если откажешь мне в одном-единственном танце.
К концу своего жалкого монолога Фоули, к собственному удивлению, даже уверенность некоторую приобрел, несколько смягчил улыбку и вытянул ладонь в приглашающем жесте.