Клинт никогда не был верующим. Даже когда судьба его свела с двумя самыми настоящими Богами он только укрепился в своем атеизме, четко поняв после общения с небожителями, что  людям не нужны Боги, но Богам нужны люди. Бартон не считал нужным тратить свою веру на тех кто не сможет ему помочь. Возможно зря.
Возможно, если был он был бы более внимательным к вопросам веры и жизни после смерти, то не произошло бы то, что произошло. Жизнь после смерти не была бы такой неизвестной. Клинт Бартон — Мститель и герой, впервые в своей жизни хотел по настоящему отомстить. За свою смерть. Это пугало его больше, чем сама смерть.
Однажды Клинт проснулся и понял, что умер. Просто так. Подробности до сих пор не укладывались в его голове, но главное он помнил. Огонь. От него ничего не должно было остаться. Только пепел вперемешку с грязью. Но нет же. Вон он Клинт Бартон ходит, дышит, немного разговаривает, иногда даже думает, хоть и мысли пугают. Загробная жизнь оказалась на редкость не спокойной.
Кто знает, может быть он стал одним из тех призраков, о которых так много говорят. Те добренькие ребята, что так жаждут захватить в загробный мир своих убийц и не успокоятся, пока это не сделают. Это пугало до дрожи. Жажда мести, он никогда этого не мог понять. Она сгубила многих людей. Но стоило Клинту закрыть глаза, как его тут же пожирал огонь. И месть. Это было не правильно. Он знал, что так нельзя.
Церковь мало чем отличалась от тех, что Клинт видел раньше, но он все равно зашел. Оправдывал себя тем, что чертовски устал. Он прошел тысячи и тысячи миль, ноги ныли, голова гудела, во рту образовался местный филиал пустыни Сахары не иначе. Еще Клинт вспомнил, что не говорил ни с кем, наверное, уже сотни дней. Рекорд, для его болтливого неугомонного характера.
Да, именно это главная причина. Ему просто хотелось поговорить. Хоть с кем-то. Освободить, наконец, свой мозг от идиотских мыслей о мести и об огне, что пожирал его, как только он закрывал глаза. Хотя мысль об исповеди Клинта сильно смущала. Он не говорил со священниками со времен своего приютского детства, да и в те времена он был не сильно откровенен. 
Впрочем, сейчас Клинта мало интересовали все эти церковно-религиозные формальности. Хотелось просто говорить-говорить-говорить и желательно что бы хоть кто-то делал вид, что его слушает, и, возможно, понимает. Хотя с последним было тяжело. Несколько недель назад Клинт обнаружил себя в какой-то дыре на границе Австрии с Германией. Клинт ни черта не понимал по немецки, а местная деревенщина не изъяснялась по английски, и более того, была немного агрессивна к иностранным гостям, поэтому волей неволей Клинту пришлось заткнуться.
Это была Церковь Святого Петра в самом центре Мюнхена, окруженная туристами и сувенирными лавками. Если бы Бартон интересовался историей архитектуры и вообще хоть чем-то, кроме стрельбы по мишеням и спасением мира, то знал бы, что вошел в архитектурный памятник, с бурной историей, но ему было плевать. На взгляд Клинта церковь была вполне себе обычной. Ряд скамеек, распятья, иконы, свечки, все как положено.
Немного потоптавшийся на пороге, Клинт набравшись решительности, отправился исповедальню. Войдя  в тесную, душную кабинку, он дождался, пока в соседней появится просвет, что сказало ему, что священник на месте. Об исповедях у Клинта были весьма смутные познания, смесь детских воспоминаний и просмотренных фильмов, он понятия не имел что нужно говорить. Немного поразмыслив, Клинт решил, что плевать хотел на формальности.
Он вздохнул, втянул гудевшие от усталости ноги и сказал:
- Эм...привет, - да уж, не самое лучшее начало, - эм..кажется я умер и попал в гребанный ад. Перевернутый мир. Совсем не то что я привык видеть и знать.
Это все равно, что говорить со стеной, подумал Клинт, но решил все-таки не сдаваться.
- Я точно знаю, что умер несколько недель назад. Точнее меня убили. Меня уничтожила женщина, которую я любил. Буквально. Это не чертова метафора! Впрочем, меня не только это беспокоит. Я боюсь своих мыслей, потому что я хочу убить ее в ответ.
Что он несет? Зачем он все это говорит? Неужели он надеется на ответ, а не на немецкий лепет? Надо просто встать и уйти. Нет. Надо извинится и уйти. Как по немецки будет: «простите, отец, я просто придурок»?

Отредактировано Clint Barton (2014-06-24 23:55:44)