Это был бар без названия - так, во всяком случае, его воспринимала Лаура.
Было что-то странное и даже символичное в том, что, вместив в своей голове несколько языков и десятки способов убийства других, она так и не сумела запомнить названия места, в котором работала уже пару месяцев. Каждый раз, выходя из бара и глядя на потускневшие, потертые уже буквы, она безразлично фиксировала этот факт, но забывала сразу же, стоило ей только отвернуться. Проклятые буквы ускользали из головы так, словно там была сквозная дырка, продуваемая ветром, и мультяшные рисованные буковки улетали на рисованных парашютиках, издевательски хохоча ей в лицо. Странные ассоциации, вызванные сенсорной перегрузкой последнего года, иногда ставили ее саму в тупик.
В баре было душно и сумрачно, над столиками витал коктейль из самой странной смеси запахов: табачный дым вперемешку с дорогими духами, резкий хвойный запах чьего-то геля для душа, кисловатый запах пива, терпкий запах чужого пота, вязковато-липкий - машинного масла и бензина, легкий, медвяный аромат полевой ромашки в чьих-то волосах, неуместный и какой-то дикий здесь, где ему совершенно не место. Здесь люди пахнут засаленными банкнотами, из которых еще не выветрился запах крови и пота, пахнут низкими пороками и своими мелочными бедами. Даже это так легко определить, если ты знаешь, на что обращать внимание...
- Хей, Саманта, не спи! Три пинты за пятый столик!
"Саманта" - это она. Так ее сейчас зовут, если верить фальшивым документам, к которым сложно придраться даже большинству структур правопорядка, работа мастерская. Нет, сама Лаура не умела такого, зато у нее был отличный нюх на полезные связи. В основном этот нюх определялся нюхом на плохих ребят, которые могут достать все, что угодно, и на тех из них, кто имеет полезную привычку не задавать лишних вопросов.
- Хей, Сэмми, детка, опять хмуришься? Скажи-ка, мы увидим когда-нибудь улыбку на твоем милом личике? Расслабься, хватит уже строить из себя Терминатора...
За что Лаура не любила свою работу, так это за завсегдатаев. Они есть в каждом таком прокуренном насквозь полуподвальчике, они приходят, заказывают то же, что и всегда, и начинают с тобой разговаривать. Как будто кто-то дал им право лезть в твою жизнь своими пальцами, от которых просто за версту несет педофилией и склонностью ко всем девушкам, которые выглядят младше шестнадцати. Сложно не услышать масляные нотки в голосе и острый запах смазки, сочащийся из промежности такого завсегдатая. Уж Лауре было с чем сравнивать, опыт имелся.
- Закрой рот, Чак, пока я не заставила тебя проглотить всю пинту за один раз вместе с кружкой.
Сдавленные смешки за столиком превратились в откровенный хохот - их противостояние за пару недель успело облететь весь бар, за месяц стало притчей во языцех. Пару раз даже доходило до того, что Лаура пинками выгоняла распоясавшегося Чака из бара, за что получила прозвище "Вышибала Сэмми". Это даже принесло захудалому полуподвальчику определенную славу, и Лаура готова была терпеть подобные вещи. В конце концов, в терпении ей не было равных, побочный эффект воспитания ГИДРОЙ давал знать о себе.
А вот того мужчину за дальним столиком Лаура видела и чуяла впервые. Слишком прилично одет для такого дешевого места, хотя иногда сюда забредали и такие - сдавленные бетонными стенами, за несколько метров пропахшие рутиной и тоской, еще верящие в то, что можно ненадолго утопить свою печаль на дне граненого стакана с виски. Но от этого пахло совсем не принтерной краской и офисной бумагой, он пах пылью дальних дорог, бензином и выпитым с утра кофе, и еще чем-то странным и неуловимо-знакомым, что заставляло волосы на загривке шевелиться.
Лаура бы держалась от него подальше, но Мари была занята, а Джером, бармен и владелец, уже взглядом указал на нового посетителя. Поэтому она все-таки подошла к столику, чтобы задать стандартный в таких ситуациях вопрос:
- Что будете заказывать?

Лауре было безразлично, кто и что здесь заказывает.
Удивился Джером – квас здесь не заказывали даже малолетние шлюхи, обслуживающие завсегдатаев за пару баксов, однако желание клиента, как известно, закон, и если он хочет своего кваса, то пусть пьет. Чудаки, предпочитающие его честному, заботливо разбавленному пиву, тоже встречались, и с некоторыми из них приходилось считаться. Джером не стал бы хвастаться, но среди его посетителей бывали и достаточно высокопоставленные особы, эдакие любители острых ощущений, считающие, что их невозможно вычислить в толпе.
Ну да, конечно, они идеально вливались в толпу, которая на десять процентов состояла из их собственных охранников, а дорогие туфли отлично подходили к заблеванному асфальту возле задней двери. Потребности таких людей были просты и незамысловаты – им нужно было окунуться с головой в грязь, выпустить наружу все свои пороки, чтобы наутро вернуться в свои чистенькие пентхаусы, выпить дорогой кофе, кутаясь в шелковый халат после освежающего душа, и навсегда причислить Мутант-Таун к числу помоек рода человеческого. Им нужно было убедиться в том, что, подписывая законопроекты о разделении прав людей и мутантов, провоцируя геноцид и нетерпимость, загоняя их в резервации, они все-таки не плохие, что есть кто-то похуже их, и этот кто-то – обитатели мутантских трущоб, созданных руками и законами человека.
Впрочем, таких людей Джером ненавидел тихо и скрытно, как ненавидят всякое правительство. Может, кто-то из мутантов и прибивался ко всяким там Братствам и иже с ними, но лично ему лишние проблемы нужны не были.
Куда больше о лишних проблемах знала Лаура, и с первого же слова загадочного посетителя этих проблем прибавилось на порядок. И ведь знала же, что нельзя просто так отмахиваться от своей интуиции, которая буквально криком исходила, предупреждая об опасности, но все бросить и снова бежать неизвестно куда при одном только появлении…
«Опять ГИДРА? Нет, вряд ли, беседы с намеками – это не их метод. Кимура уже разнесла бы здесь пару стен и барную стойку заодно, чтобы добраться до меня, сука тронутая. Щ.И.Т.? В прошлый раз они не были со мной так любезны.  Еще какая-нибудь сверхсекретная и слегка преступная организация? Впрочем, неважно. Нужно поскорее от него избавиться.»
- Я похожа на того, кто верит в благотворительность? – негромко и чуть хрипловато поинтересовалась Лаура, ставя чертов кувшин с чертовым квасом на стол. Она буквально физически ощущала, как вся кровь хлынула в конечности – безусловный рефлекс в случае опасности, сигнал к тому, что пора либо драться, либо сматываться. Кимура любила вести познавательные лекции о человеческой анатомии, закрепляя знания на самой Лауре, говорила, что так лучше всего запоминается. – Выкладывай, что тебе от меня нужно, приятель, или иди своей дорогой, пока не получил пару футов металла в свой трезвый организм.
С чувством юмора у Кинни было не то чтобы совсем безнадежно, но новая область шуток была полна белых пятен и незаполненных пробелов. Впрочем, такой юмор был как нельзя кстати в подобных местах, что играло ей на руку. Лаура не была до конца уверена, что таинственный гость нуждается в скорейшей ликвидации, но от всей политической-тактической пляске вокруг и около она испытывала непреодолимое раздражение. Сама не привыкшая говорить много, она не привыкла и много слушать – она привыкла выполнять приказы, короткие, простые и емкие. Длинные фразы ее путали, прятали смысл за мишурой слов.
А все-таки он выглядел слишком, можно сказать, даже вопиюще прилично для такой дыры. Дело было не только в одежде: высокий лоб, прямой твердый взгляд с легким прищуром, вертикальные морщинки над переносицей – черты, характерные для людей, обладающих незаурядным интеллектом. И было что-то еще, неуловимое, как оттенок запаха, какая-то печать легкой растерянности и непонимания, почти выветрившееся ощущение, которое Лаура ни за что не поймала бы, если бы когда-то не была точно так же сбита с толку и оглушена огромным миром, в котором вдруг оказалась совершенно одна.
Слишком знакомое чувство.

Отредактировано Laura Kinney (2014-06-23 12:21:08)

Все-таки этот человек был странным.
Не чокнутым, не ненормальным без тормозов, и именно это в нем было странно - он казался настолько нормальным, что хоть сейчас выпускай на рекламу предвыборной компании. Харизматичный среднестатистический американец, достаточно интересный, чтобы не вызывать подсознательного раздражения, как это бывает с безликими серыми людьми, но недостаточно яркий, чтобы вызывать опасения. Опасный тип человека, внушающего какое-то подсознательное доверие, и самым страшным оружием таких людей была искренность. Это только со стороны кажется, что правда - это хорошо. Правду можно говорить по-разному, а правда, в которую верят, была хуже атомной бомбы, потому что любую правду можно подогнать под любую идею. В свою правду верили и Магнето, и Щ.И.Т., но от их правдивости список мертвецов не становился короче.
Лауре было наплевать на правду, правде она верить так и не научилась. Научилась чуять по запаху, по ритму сердцебиения, которое, постаравшись, можно было расслышать, но верить... Она верила в факты, в сухие статистические данные, которые не меняют своих очертаний в зависимости от высказанных идей и поставленных целей, как высоких, так и низменных. Может быть, она была слишком примитивной, чтобы верить в правду, может, понятие правды было чересчур сложным для ее заточенного под одну задачу мозга. Ей некогда было учиться отличать правое от левого, развивать абстрактное мышление и заниматься прочей ерундой, ее учили убивать и использовать факты, чтобы убивать. Потом появилось немного пространства, чтобы научиться любить Пиноккио и бояться Кимуры, и еще чуть-чуть - чтобы научиться выживать и огрызаться, но именно с этого и начинались все сложности.
А факты - это очень просто. Количество трупов такое-то, свидетелей столько-то, путей отступления столько-то.
И несмотря на всю свою правду, которую Лаура чуяла, она не могла не заметить очевидных фактов. Мужчина был прав - ГИДРА ищет ее, Щ.И.Т. ищет ее, и если уж он сам не принадлежит к какой-либо организации, но сумел ее найти, то недолго осталось ждать и куда менее приятных гостей. А внутри уже разворачивалось что-то горячее, тугое, сдавливающее горло, что-то слишком живое и яростное для машины, созданной ради убийства - что-то, что заставляет детей рыдать в родительское плечо, а случайных попутчиков - выкладывать свои самые страшные тайны. С ним Лаура не научилась справляться, оно как-то слишком внезапно выцарапалось изнутри в первую и пока единственную встречу с тем, кто сделал возможным ее существование, и развивалось с чудовищной скоростью. Поэтому Икс-23 просто закрывала его внутри себя так же, как ее когда-то закрывали в белоснежной, почти стерильной комнате, подавляя даже мысль о непослушании. Так было проще выживать.
- В первый раз слышу, что я кого-то терроризировала. Мне нет дела до швали, пока она сама не начинает лезть ко мне, - Лаура отвернулась и ушла к барной стойке, но только затем, чтобы поставить Джерома в известность, что одно место официантки снова вакантно. Чем бы ни закончился этот разговор, здесь оставаться было уже нельзя, раз засвеченное место неизбежно будет притягивать и остальных желающих найти ее. Возможно, Логан был прав и ей стоило остаться в этом Институте Ксавье? Местечко приметное, но и сунуться туда решится не каждый, даже ГИДРА спасует в восьмидесяти девяти процентах из ста. Однако такое чистенькое местечко было явно не для нее.
За столик она вернулась уже без фартука, в расстегнутой кожаной куртке, настороженная, как рысь в чужих угодьях.
- Для человека без прошлого ты слишком ловко работаешь языком. Пошли отсюда. И не называй меня Самантой.
"В конце концов, - рассудила Лаура, - я всегда успею его убить. Остается надеяться, что он не какой-нибудь псионик. С псиониками связываться - себе дороже. Впрочем, задницу можно надрать и псионикам, у меня еще есть на руках один козырь."

Отредактировано Laura Kinney (2014-06-24 00:31:09)

"Твою мать, - подумала Лаура, правда, как-то вяло, без особого огонька. - Если ты такой умник, мог бы и сам покопаться в моей голове. Веселого там мало, но интересное могу гарантировать".
Очень хотелось сказать это вслух, но она не стала. В Нью-Йорке в последнее время было опасно говорить о таких вещах, как способности, даже среди мирного населения. Одно неосторожное слово могло спровоцировать неконтролируемую агрессию у толпы, и это обычно не заканчивалось ничем хорошим. Иногда Лаура даже думала, что людям удалось то, что не удалось никому другому - подмять под себя более высокоразвитую по прихоти эволюции ступень, заставить ее бояться использовать свои способности из-за страха перед численностью. Если уж так посудить, то численность тоже была отличным эволюционным ходом в борьбе за выживание.
Впрочем, возможно, она просто искала себе отговорки, чтобы не озвучивать непредвиденную, а оттого потенциально опасную для нее ситуацию вслух. Джейсон вот щебетал, как утренняя пташка, и хоть бы хны... Хотя Мутант-Таун не стоит считать образцом нетерпимости по отношению к мутантам, этот район уже давно получил негласный статус мутантского гетто.
- Еще раз назовешь меня на "вы", и я тебе что-нибудь сломаю. Это нервирует, - мрачно буркнула Кинни, которой и правда было не очень-то спокойно. Этот парень, не смотря на то, что она ему тыкала с самого начала, мог бы ей в отцы годиться, или как минимум в очень старшие братья. Раньше она резала по приказу, не разбираясь в тонкостях физиологии, в расход шли и старики, и дети, но за пару лет она успела кое-что узнать о негласных правилах поведения в человеческом социуме. И обращение на "вы" ей категорически не нравилось. - Мое настоящее имя - Лаура Кинни. Хотя нет, это - мое человеческое имя. Вначале меня звали Икс-23. Я была создана ГИДРОЙ на основе другого проекта  - "Оружие Икс". Они хотели мальчика, мальчика, который станет мужчиной, идеальное оружие, лишенное воли, но способное действовать самостоятельно. Но у них ничего не вышло, ДНК оригинала была повреждена. И тогда их генетик, моя... мать, Сара Кинни, создала меня - и я получилась. Она освободила меня, пожертвовала своей жизнью, чтобы я стала свободной. ГИДРА лишилась одной из своих лучших баз, лишилась львиной части записей об эксперименте, и теперь они очень злы на меня. А еще они могут промыть мне мозги, убрав все лишнее, и снова сделать из меня послушное оружие. Меня ищет Щ.И.Т. - официально я обвиняюсь в двадцати семи убийствах, а неофициально... кажется, они тоже хотят использовать меня в одних им ведомых благих целях. И мне это не нравится.
Пожалуй, с тех пор, как национальный герой, патриот и символ Америки Стив Роджерс допрашивал ее, это была самая длинная речь, какую только доводилось произносить Лауре. Она и забыла, как сильно ее выматывают такие тирады, от них в голове начинает шевелиться что-то, что дергает за крючочки под ребрами, чуть выше солнечного сплетения. Это было не сердце, нет - это было в аккурат под грудиной и чуть глубже, и когда Лаура начинала искать подходящие слова, оно начинало ныть, как порез, который все никак не хочет заживать. Это тоже выматывало, хотелось убивать и ломать мебель.
"Если он спросит, как умерла Сара... Надеюсь, он этого не сделает - вряд ли у него прибавится желания разговаривать с тем, кто убил собственную мать. Надо предупредить его о триггере. Если его тоже "пометят", у него хотя бы будет шанс. Хотя если он так хорош, как говорит, то у ГИДРЫ просто не будет шанса натравить меня на него."
- Так зачем я тебе нужна, мистер Мозг? Любопытство замучило, а книжки закончились?
Что касается способностей, тут Лаура только подавила желание хмыкнуть. Опасаться стоило не телепатии, она могла сработать с человеком, который не имеет особой подготовки. С теми же, кто был хорошо натренирован, это срабатывало... почти никогда, потому что тело, руководимое рефлексами, двигалось быстрее, чем появлялась мысль. Никто не рассуждает "сейчас я ударю туда, потом туда, а потом, когда он упадет..." На чтение мыслей требовалось время, даже на то, чтобы их сформировать, тоже требовалось время, а реальный бой длился недолго.

Отредактировано Laura Kinney (2014-06-24 19:23:26)